|
 Коронавирус с конца сентября чуть ли не ежедневно обновляет
антирекорды по количеству заболевших. Российские власти в ответ
вынуждены принимать жесткие меры, чтобы сдержать распространение
инфекции. Насколько эти действия эффективны и последовательны, защищены
ли пациенты – об этом «Профилю» рассказал доктор медицинских наук,
сопредседатель Всероссийского союза пациентов Ян Власов.
– Ян Владимирович, почему не удалось избежать второй волны?
Закрытие учебных заведений, ограничение работы ночных клубов и
ресторанов – это оправданно?
– Первая волна пандемии и в России, и в мире не заканчивалась. Просто
весной и летом болели легче, побеждали инфекцию проще. И такой
зараженности, как сейчас, не было. Причины обострения ситуации с конца
сентября понятны – совершенно естественным образом возникла скученность
людей, вернувшихся после летних отпусков и каникул. Они оказались вместе
в образовательных учреждениях, на предприятиях. И возможностей для
распространения вируса стало существенно больше. Тем более, как говорят
специалисты, он снова мутировал. Поэтому карантинные меры, позволяющие
ограничить круг общения людей, по моему мнению, сегодня уместны.
– Дезинфекция зданий, улиц – все это эффективно или просто для успокоения общественности?
– Относительно эффективности уличных мероприятий у меня есть большие
сомнения. Я не понимаю, насколько это может работать. А вот обработка
внутренних помещений, где в большом количестве находятся граждане,
безусловно, нужна.
– Почему соответствующие службы не проводят дезинфекцию квартир и
домов, откуда забирают заболевших? Они ведь тоже потенциальные очаги
распространения инфекции.
– Роспотребнадзор требует проводить обработку подъездов жилых домов.
Другое дело, насколько добросовестно и правильно эта исполняется. Второе
– какие дезинфицирующие средства используются? Специалисты НИИ
дезинфектологии в свое время провели исследование и выяснили, что из 200
средств, применяемых для обработки помещений, почти 180 были
неактивными.
– Этим занимаются управляющие компании. Они отвечают за общедомовые помещения –
подъезды, коридоры, лифты. Надо ли, чтобы специалисты дезинфицировали
квартиры, в которых живут заболевшие с диагнозом COVID-19?
– Полномочий у органов Роспотребнадзора заходить в жилища граждан
нет. Квартира – зона ответственности хозяев. Остается надеяться, что они
сами все моют тщательно. Однако я понимаю, о чем вы говорите.
Рекомендации, как проводить дезинфекцию, должны быть. Чтобы жилые
помещения, в которых находились больные COVID-19, тщательно
обрабатывались. Другое дело, что заниматься этим некому. В
эпидемиологической службе у нас всего 30% ставок занято.
– Как вы оцениваете ситуацию, когда в семье заболевает кто-то
один? У остальных симптомов нет. Но и больного, и потенциально еще
здоровых закрывают на самоизоляцию в одном помещении? Есть ли шансы у
них не встретиться с вирусом?
– А куда отправлять людей с легкой формой заболевания? Сегодня 95%
коечного состава занято. Нужно создавать карантинные «отстойники», как
было раньше, для людей с подозрением на коронавирусную инфекцию. Чтобы
там их наблюдать и отсепарировать. Заболевшие точно проявятся. И надо
понимать, что с ними делать дальше. Понятно, что человек с положительным
результатом явно не с Луны упал. Он где-то живет, у него есть круг
общения, который надо устанавливать. Заболевание проявляется в течение
нескольких дней. И все, кто живет вместе с инфицированным, скорее всего,
вирус получили. Он среди членов семьи уже циркулирует. Иллюзий на этот
счет не надо строить.
– Почему врачи не выясняют ни состав семьи, ни круг общения пациента с подозрением на COVID-19?
– Это очевидная недоработка в плане регистрационных процедур. Раньше
этим занималась эпидемиологическая служба. Когда она развалилась, то
регистры перестали вести. И теперь медики не знают, как это следует
делать. Нет обязательности, эпиднастороженности. Конечно, при подозрении
на инфекционное заболевание необходимо обследовать всю семью. В данном
случае все должны сдать тесты на COVID-19.
– Но ведь этого не происходит. Более того, врачи до подтверждения диагноза даже разрешают жить обычной жизнью. Взрослые – на работу, дети – в школу и детсад…
– Первичное звено здравоохранения недорабатывает. Из-за своей
малочисленности и отсутствия установок. Да и технически оно не оснащено
системами для экспресс-тестирования. На приеме врач, по логике, должен
собирать семейный анамнез, выяснить, с кем пациент контактировал
последние несколько дней. В СССР такая информация во времена обострения
эпидемиологической ситуации обязательно собиралась. А сейчас этого не
делают, поскольку, как мы выяснили выше, эпидемиологическая служба
разрушена.
– От врача слышал такое мнение – вирус изменился. Болезнь сейчас протекает в более легкой форме. Как к этому относиться?
– Сегодня количество летальных случаев увеличилось. И говорить, что
коронавирус стал мягче и добрее, что-то язык не
поворачивается. Во-вторых, при мутации вируса врачи очень надеялись, что
появится устойчивость антител к нему. Теперь выясняется, что люди,
однажды переболевшие COVID-19, заболевают повторно. В практике
инфекционных болезней подобное случает крайне редко. По одной из версий,
у пациентов могут появляться антитела к собственным энтерферонам, и
иммунная защита организма дает сбой.
– Четыре дня на ожидание результатов теста – это в условиях эпидемии нормально?
– Есть технологический люфт. Кровь, когда на ПЦР берется, должна
какое-то время отстаиваться естественным образом. Уже поэтому ускорить
получение результата административно не получится. Кроме того, надо
понимать, что информативность исследований невысока – не превышает 25%.
То есть если тест ничего не показал, это не значит, что человек здоров.
Чувствительность методики должна улучшаться.
– В СМИ появилась информация, что якобы есть квоты на тесты?
– Я подозреваю, что речь идет о той части тестов, которые проводятся
за счет ОМС. Бюджет фонда не бесконечен. Он как-то распределяет свои
средства. Квот может действительно быть недостаточно. Но это обычная
история. Надо просто увеличивать финансирование с учетом потребностей в
проведении тестов на COVID-19.
– В столице ввели чек-ин по номерам мобильных телефонов для
посетителей ночных клубов. Есть ли в смысл в идентификации, если при
самом благоприятном раскладе только через 5–6 дней выяснится,
что кто-то болен? К тому времени несколько десятков человек, заразившись
от одного, наградят вирусом сотни, если не тысячи. Так COVID-19 догнать
точно не получится.
– Да все и так понимают, что «догнать» вирус нереально. Но это не
значит, что столичные власти должны бездействовать. Надо закрывать
ночные клубы и рестораны. Бизнес бизнесом, но без ночных развлечений в
условиях пандемии совершенно точно можно обойтись. В США, например,
ввели совершенно жуткие штрафы за нарушения режима. И это так сильно
дисциплинировало население и бизнес. Наверное, это единственный способ
заставить людей ответственно относиться к здоровью своему и окружающих.
– В конце ноября обещают начать массовую вакцинацию в Москве. При
этом третий пострегистрационный этап клинических исследований вакцины
«Спутник V» завершится только весной. Нет ли здесь рисков?
– Мое мнение – нет. Эта вакцина показала себя как безопасная на
первых двух этапах. Сейчас создатели хотят получить ответ, насколько она
эффективна. В ноябре появятся первые результаты, по которым можно будет
делать предварительные выводы. Будет ли этого достаточно для принятия
решений о начале массовой вакцинации? Не знаю. Но, возможно, это лучше,
чем ничего. Тем более, что есть исследования эффективности вакцинации от
обычного сезонного гриппа. Считается, что устойчивость к COVID-19 может
на 5–10% повыситься в результате перекрестной реакции двух вакцин.
Источник: Еженедельный журнал «Профиль» |
Президент ОООИБРС 
